В помощь пишущей братии ;)

Полагаю, участникам ВС особенно должно пригодиться . Авось да подсобит в хозяйстве.

Дэдлайн

@темы: ГП

---

Дорогая  another_voice! Поздравляю с днём рождения !
Я вообще-то человек рассеянный, бессовестный и дни рождения не то что виртуальных, но и реальных знакомых время от времени забываю, но на сей раз я не только не забыла, но и тортик праздничный под рукой оказался. Соли-сахара я клала на свой вкус, но, надеюсь, не прогадала. И против того, чтобы другие угостились, думаю, ты тоже возражать не станешь .

Название: «Integritas (целостность)»
Автор: Rendomski
Отбетить немного не успели...
Пейринг: Алукард/Интегра
Категория: гет
Рейтинг: NC-17
Жанр: ПВП, постканон.
Размер: мини
Предупреждения: Если вы продолжаете читать, ознакомившись с именем автора, пейрингом, рейтингом и жанром, то знайте, что ничего серьёзнее не предвидится .
Саммари: Если вы ознакомились с именем автора, пейрингом, рейтингом и жанром, то знайте, что фик именно об этом .
Дисклаймер: все персонажи принадлежат Хирано, ни на что не претендую, просто развлекаюсь.

The fourth; the dimension of stillness.
And the power over wild beasts.
Ezra Pound “Canto 49”

(Четвёртое; измерение покоя.
Власть над дикими зверьми.
Эзра Паунд «Канто 49»)

Первые дни по возвращению Алукард не позволяет себе даже сомкнуть глаз, утратить контроль над собой, доверившись такому обманчивому и загадочному явлению, как сон. Лишь позже приходит некая уверенность в надёжности его возвращения, закреплённого якорем собственной воли и хозяйской кровью, бальзамом обволакивающей, затягивающей сосущую пустоту внутри. Понемногу отпускает опасение в метастабильности, ненадёжности состояния воплощения в материальном мире, где свою сущность, претерпевшую изменения со времени последнего пребывания здесь, приходится заключать в трёх базовых измерениях, а течение времени упорядочено сменой ночи и дня, на которые тело заново учится реагировать ритмом бодрствования и сна, того самого коварного сна, в котором нет-нет да обдаёт холодком воспоминания о хаотичной свободе, о погоне и убийствах никак не кончающихся жизней внутри себя — о погоне, превратившейся в нескончаемую бессмысленную резню, лишённую азарта охоты в подлунном мире. Алукард считал убийства — все три миллиона четыреста двадцать четыре тысячи восемьсот шестьдесят семь — за неимением других ориентиров и единиц измерения, не имея понятия, на котором числе количество выведет его к новому качеству; то были единственные реальные числа в сонме мнимых.
По возвращению Алукард очутился в полном внутреннем одиночестве. Никакого больше шелестящего шепотка душ за той гранью, до которой ему с усилием удавалось сохранить подобие рассудка. Никаких больше внезапных голосов, чужих воспоминаний, выцветающих со временем радостей и страхов — кромешная тишина, затягивающая, как безликий континуум везде и нигде.
Везде и нигде, хаотичность, аморфность, захватывающая свобода — единственное, что он мог противопоставить им была цель, смысл, направление: домой. Алукард часами бродит по особняку, касаясь стен, наслаждаясь их твёрдостью и ласкающей осязание шероховатостью, вслушивается в шаги, в хлопанье дверей, в попискивание затейливых приборов, в голоса — безошибочно выделяя из множества глуховатое контральто, порой рокочущее такими знакомыми предгрозовыми нотками, волнующе резонирующими под ложечкой («...какую часть слова «нет» вы не поняли?», «срок миновал неделю назад...», «почему мне никто не удосужился сообщить...»). Но до былого уюта далеко: слишком многое было утрачено, слишком многое изменилось за ушедшие тридцать лет: дом, люди, звуки, запахи. Подземелье пропиталось настораживающим присутствием другого вампира. Собственный гроб, и тот не может до конца признать изменившегося хозяина, время от времени будто бы передёргивается, будя своего обитателя в неурочный час, принюхивается и успокаивается снова. Бродя по особняку, Алукард даже не рискует проходить сквозь стены, опасаясь, что малейшей потери стабильности окажется достаточно, чтобы затянуть его снова в неопределённость, забытьё и нескончаемое странствие.
Единственное место, где можно позволить себе полностью расслабиться — у окна в спальне Интегры, куда его возвратило, выбросило, и откуда, как чувствует Алукард, ему уже не исчезнуть. Это место поглаживает позвоночник приятной надёжностью. По вечерам Алукард проскальзывает в спальню хозяйки и устраивается на подоконнике. Интегра лишь на секунду отрывает взгляд от книги или прослеживает его появление в зеркало трюмо и молча не возражает против его присутствия, не требуя объяснений. Алукард также молча удаляется, когда она гасит лампу, ложась спать.
С подоконника, на котором сидит Алукард, удобно наблюдать за Интегрой, за её приготовлениями ко сну, этой мелкой женской рутиной, монотонность которой обладает завораживающим и успокаивающим действием ритуала. Сняв очки и повязку, Интегра медленными выверенными движениями протирает лицо ватным кругляшом, всегда одним и тем же путём: лоб, затем руку плавным круговым движением будто случайно заносит на щёку; проводя ваткой по переносице, Интегра всегда прикрывает глаз... Потом руки повторяют тот же путь, втирая в кожу зачёрпнутый на кончики пальцев сливочно-белесый крем. Изредка лишь Интегра сбивается с ритма и на долю секунды застывает возле затянувшегося шрама на месте левого глаза.
«Я постарела». Признание не хозяйки вампира, а женщины будит забытое, застоявшееся за десятилетия возбуждение. «Я постарела», — приправленные горечью слова падают в глубину замшелого колодца, кругами и плеском оживляется стоячая вода; ударяющийся о стенки и преумножающийся звук заполняет пустоту тишины, поднимается наверх, откуда пришёл источник возмущения. «Мне это неважно».
Алукарда привлекают стареющие люди. Его нежизнь, пускай почти на порядок продолжительнее, не способна принести чувства зрелости, завершённости жизненного пути, пожинания плодов рук своих и спокойного ожидания неизбежного. Люди Алукарда всегда старели с достоинством (и до сих пор не верится, что Уолтер всё-таки не выдержал, спасовал перед надвигающейся угрозой). А уж у теперешней хозяйки отношения со старостью и вовсе особые. Для Интегры, в отличие от прочих смертных, угасание — выбор всецело сознательный, и судьба, словно в знак взаимного уважения, подослала к ней не завистливую каргу старость, а благосклонного джентльмена почтенный возраст. Лишь подчёркивают гармонию черт лица исхудавшие щёки и те несколько морщин, прорезавшие лоб, складками залегшие вокруг упрямого рта; узор их повествует о том, что хмуриться и поджимать губы хозяйке Алукарда за эти годы доводилось чаще, нежели улыбаться. В движениях не хватает прежней энергии, порывистости, но на смену им пришла не грузность, а женственная плавность, мягкость (хотя, по утверждению Серас, от хозяйки при случае можно ещё и «ботинком в морду схлопотать»). И только острому вампирскому взору заметно пока что серебро, перемежающее золотое сияние волос, которые Интегра тщательно, от кончиков постепенно доходя до корней, расчёсывает на ночь, пуская по всей роскошной длине их завораживающие волны. Не просто, не на пустом месте возникла легенда о Лорелей: даже вампир, будто зачарованный, не замечает, когда Интегра успевает закончить священнодействие и снова прикрыть левый глаз повязкой. Леди замирает перед зеркалом, встречаясь взглядом с отражением Алукарда, отворачивается и гасит свет. Но когда Алукард поднимается, чтобы уйти, тихий, срывающийся на шёпот голос, произносит:
— Можешь остаться.
Алукард исчезает. Исчезает, чтобы тут же возникнуть подле своей хозяйки, догоняемый страхом понимания, что только что чуть было не сгинул, не затерялся в водовороте времени и пространства... Что уже неважно, пока он здесь и сейчас.

Алукард оказывается рядом в мгновение ока — кажется, не успевает даже рассеяться отзвук её приглашения (Боже, Интегра перебрала десяток, наверное, вариантов, чтобы слова не прозвучали как приказ). Впору испугаться порывистого движения, если бы Алукард не застыл тут же, будто ожидая ответной реакции, колеблясь, верно ли он понял слова хозяйки.
Казалось бы, всё должно было быть наоборот. Алукард должен был бы с энтузиазмом ухватиться за малейшую двусмысленность хозяйкиной формулировки и попытаться исполнить просьбу с непристойной точки зрения; в ответ же получил бы вопль возмущения, а то и затрещину, способную сбить с ног среднего мужчину. Пожалуй, так было бы привычнее и в чём-то проще. Но между ними и привычным образом жизни — битва за Лондон и тридцать лет ожидания Интегры, возвращения Алукарда. Даже на строптивцев и безумцев находится управа, пускай имя её и втоптано в липкую глину повседневности щёгольским сапогом эстета.
Зрение быстро привыкает к темноте, прореженной огоньками пульта сигнализации, кондиционера, телефона. Интегра встаёт, выпрямляясь во весь рост. Она стоит к своему вампиру близко-близко, так, что накинутый поверх пижамы пёстрый халат на вдохе почти цепляется за алый плащ. Алукард наклоняется к ней; немеют в томительном ожидании поцелуя губы, но он лишь прижимается лбом к её лбу, вдавливает в кожу шнурок косой повязки, кончиком носа потирается о её нос. Соприкосновение интимное, но почти дружеское, сохраняющее дистанцию, на которой ещё можно сказать «нет», и которую Интегра преодолевает одним неторопливым движением: опираясь на плечо Алукарда, приподнимается на цыпочки и приникает к прохладным жёстким губам. Не первый, строго говоря, её поцелуй, но первый по собственной инициативе и и первый, не оставляющий привкуса неловкости и неуместности происходящего. Поцелуй-беседа, поцелуй-пантомима; и вовлекаясь в разговор, отвечая, с пристрастием допрашивая, Алукард сцеловывает с её губ обойденную молчанием историю этих тридцати лет: надежду, ожидание, отчаяние и тоску; и изматывающую лихорадочность девичьей страсти, и тупую стыдную боль уходящей молодости, и спокойную мудрость зрелости, и неожиданную радость. Когда затекают от стояния на носках стопы, Интегра норовит опуститься на землю, но руки Алукарда стискивают её железной хваткой, не давая отстраниться — или же цепляясь, будто само его существование зависит от близости к ней. Да и у Интегры ничуть не больше желания отпускать его. Запустив пальцы в густую шевелюру, она притягивает Алукарда к себе, вниз. В следующий их поцелуй вкрадывается диссонансная нотка напряжённости и осторожности, Интегра ощущает вытянувшиеся, чуть выпирающие клыки. Алукард, дёрнувшись, отворачивается, до слуха доносится, как он поспешно облизывает губы, сглатывает набежавшую слюну. Между лопатками норовит вздыбиться утраченная ещё предками человека шерсть, здравый смысл услужливо напоминает, что основная цель, которой служит сексуальность вампира, — это питание, привлечение жертвы.
Интегра улыбается, прижавшись губами к выпуклой скуле, пропуская между пальцами мягкие пряди. И всё-то у неё не как у людей, даже секс — это не капитуляция перед инстинктами, а борьба с ними. Обхватив ладонью щёку, Интегра заставляет Алукарда повернуть голову и крепко, продолжительно целует поверх основания выпирающего клыка, одного, затем другого, чувствуя, как спадает непрошенное напряжение, надеясь, что прикосновение хотя бы отчасти утолит ноющее беспокойство. «Мне это неважно». Давно, на самом деле, неважно. Она скидывает с одного твёрдого костлявого плеча плащ, и Алукард охотно отвечает на этот знак. Тяжёлая ткань шумно падает к их ногам, остальная же одежда вампира снимается легко, почти что растворяется, поддетая пальцами. Чего не скажешь о незамысловатом, казалось бы, облачении Интегры, норовящим собраться в мешающие складки или застёгнутом на замеченные лишь в самый последний момент пуговицы. Заминки вначале раздражают, затем распаляют, раскрепощают, совместное решение этих нелепых проволочек делает их двоих сообщниками; оказывается на руку повод для лишнего смелого прикосновения, поглаживания, улыбки или насмешливого оскала Алукарда, расстёгивающего третью (кто придумал их столько?) пуговицу на манжете пижамы. Рука Интегры соскальзывает по его обнажённому предплечью, почти попадая в раструб перчатки. Снять нельзя, оба осознают это, но рука задерживается, прикрывая узор печати. Снять нельзя, но сегодня можно прикрыть, забыть, не обращать внимания.
Свободной рукой Интегра проводит по белеющей в темноте тепловатой груди, осторожно, несмело. Первый порыв страстей схлынул, и подобралось вплотную вкрадчивое сомнение, не слишком ли нов для неё этот опыт, не важнее ли сохранить былые привычные отношения: полусерьёзное противостояние на расстоянии вытянутой руки. Но тут Алукард разворачивает кисть, переплетаясь с хозяйкой длинными пальцами, прижимаясь гладкой кожей перчатки к чувствительной середине ладони, откуда аж до сердца прокатывается тёплый комок, заставляя открыться, признаться себе, что за все пролетевшие годы так и не затянулась рана, не заполнилась пустота, оставшаяся после исчезновения этой части её жизни: ближе, чем слуга, больше, чем друг. В груди занимается не успевшая ещё изгнаться тоска, разливается почти физически ощутимой болью, лучшим средством от которой оказывается приникнуть, кожа к коже, к обнажённому телу напротив, ощутить, как чужие губы ласкают плечи, как пытаются найти путь сквозь её длинные волосы и запутываются руки, отдаться на волю праздника жизни, жаром растекающегося по венам.
Отведя в сторону волосы Интегры, Алукард опрокидывает её на спину, вытягиваясь сверху. Кажется, что он готов прямо сейчас решительно взять то, чего домогался всю её юность. Но рука его тянется под подушку. Алукард достаёт оттуда пистолет, снимает с предохранителя, кладёт на прикроватный столик и встречается с хозяйкой взглядом. Желание в рдеющих багровых глазах, которое иначе как демоническим и не назовёшь, сменяется немой просьбой. Интегра понимающе поглаживает его щёку кончиками пальцев. Остановить, если вампирский голод возьмёт верх. Уберечь от собственной природы. Губы складываются в невесёлую улыбку. Пускай сама Интегра предпочла оставаться человеком, ни один человек не смог прижиться рядом с ней, уступить первенство, но не отказаться от превосходящей силы, признать власть, но не покориться безвольно; только её Алукард.
«Мой», — спирает дыхание гордая мысль, когда Интегра проводит губами по его груди. Бледная кожа и жёсткие волосы пыльно-горьковаты на вкус — и солёны там, где соприкасались с её телом. Пьянит собственническое желание, чтобы после этой ночи на его теле не осталось ни единого несолёного дюйма, чтобы тепловатая плоть пропиталась жаром человеческого тела, и их двоих было бы не различить ни на вкус, ни на ощупь...

...чтобы эти несуразные запахи: душевого желе с вербеной, ночного крема, табака — были смыты пахучим человеческим потом, мускусом, слюной от его поцелуев; хочется льнуть к хозяйке, теряться в объятиях, любить, утратить понимание, где начинается одно тело и заканчивается другое.
Хотя и возвышаясь над распростёртой Интегрой, Алукард вовсе не ощущает себя хозяином положения. Нет, скорее, пёс, рвущийся вперёд, изнывающий под ласково опущенной на загривок рукой, проводник в страну, которая пускай и умудрённой годами его хозяйке ещё неведома, а ему уже полузабыта. Женское тело под ним сводит с ума запахами, жаром и оглушительным сердцебиением, манит белеющими на фоне смугловатой кожи грудями, подутратившими девичью упругость, но всё равно сочными, пышными. Грудь женщины, не вскормившей ни одного ребёнка. Ласки обтянутых кожей перчаток пальцев, губ, аккуратно смыкающихся на бугристом соске, заставляют так нечаянно и провокационно застонать женщину, не знавшую ни одного мужчины, и этот прорвавшийся сквозь сдержанность стон ударяет в голову, как кровь девственницы. Приходится на миг отстраниться, вскинуть голову, убирая острые зубы подальше от тонкой кожи, с рычанием вжаться бёдрами и изнывающим членом в матрас, позволяя волне похоти и жажды крови перекатиться через себя. А затем можно опуститься ниже, потеревшись щекой, расправить небольшой валик на животе, серебрящимся лёгким пушком, втянуть аромат возбуждённого влажного лона. Его женщина. Его хозяйка: собственность и собственница. Его последний домен. Кровь Интегры кипит, кровь взывает, искушает и морочит голову. Алукард бездумно прослеживает языком русло артерии вдоль роскошного бедра, попадая в остро-солёное море под коленкой. Интегра вдруг захлёбывается смешком, брыкаясь от щекотки и приводя Алукарда в чувство. Рука машинально сжимается на шелковистой лодыжке дёрнувшейся ноги. После памятного ему подросткового эксперимента Интегра решительно отвергла моду на бритьё ног. В свете дня её обнажённые голени бывают окружены золотистым ореолом густых волосков. Алукард, дунув, распушает их.
По-прежнему светлая и золотистая, а так же упрямая и решительная, жестом микеланджеловского Творца Интегра протягивает Алукарду руку, возвращая его к себе, наверх, помогая занять место между роскошных бёдер. В почти не оставившем места радужке зрачке отражаются алые огни его глаз; Алукард задаётся вопросом, что видит другое око Интегры, которого нет.
— Иди ко мне, — выдыхает она.
Он — к ней. Не она — к нему.
Алукард входит в неё слишком резко, ликование от долгожданного вторжения в другое тело захлёстывает все остальные ощущения, и лишь пару алчных толчков спустя до сознания доходит звук резко, сквозь зубы втянутого дыхания Интегры. Он было замирает, но она шепчет: «Не останавливайся», — поглаживая напрягшуюся спину, опуская горячую ладонь на ягодицы, и Алукард снова даёт волю снедающему желанию, доверяя, что она не позволит причинить ей вред. А судя по блуждающим по его телу рукам, по подающимся навстречу бёдрам, первые болезненные ощущения не умерили ответного желания Интегры. Алукард жадно впитывает каждое соприкосновение трущихся друг о друга лобков, животов, каждое колыхание округлых грудей. Моё. Хозяйка. Невеста, не венчанная браком ни дня, ни ночи. Его леди Хеллсинг, его от спутавшихся в запале страсти, разметавшихся волос до удлинённой твёрдой стопы, задевающей порой голень. Хочется дотянуться до каждого её пальчика, развоплотиться и растечься по её коже, но в то же время и притиснуть, удержать, судорожно вбиться, втереть в её лоно скопившееся в чреслах напряжение и выплеснуться в сладкой, ни с чем не сравнимой развязке...
Губы Интегры слегка передёргиваются от боли, когда Алукард, опомнившись, разъединяет их тела, перекатывается на бок и вытягивается рядом. Проведя рукой по паху, он задумчиво слизывает с пальцев пряные последствия их сношения: обильные соки женского лона, семя и, самое главное, девственную кровь. Интегра, приподнявшись на локте, наблюдает за ним, затем нежно целует в лоб и снова ложится рядом. Движения её усталы и томны; усталость и истома её переливаются воспоминаниями о недавнем действе, и Алукард лениво любуется этими радужными переливами. Интегра засыпает, прижавшись к нему, и лишь во сне отодвигается, зябко кутаясь в одеяло — всё-таки собственное тепло человеку привычнее прохладного прикосновения вампира.
Можно бесшумно удалиться, просочиться сквозь стену, чтобы не побеспокоить спящую даже шорохом двери. Но нигде в доме не будет такой тишины, наполненной непривычным ощущением завершённости, определённости, спокойного ожидания неизбежного. Навряд ли Интегра станет возражать, если поутру обнаружит его рядом, спящим. Скорее, улыбнётся и задвинет плотную штору.
За окном занимается розоватый рассвет — наверняка самый прекрасный рассвет в жизни Алукарда. Вот только внимание его приковано к узору вен на тонком веке Интегры.

@темы: творчество, Hellsing, ГП (главный порнограф (С))

---

OMFG!
Если на следующем кинк фесте увидите заявку на жёсткое порно с ключевой фразой: «А форму №6, прилагаемую к финансовой смете, ты заполнил?», не удивляйтесь .

---

Артур/Волтер/Гёрликард
Все трое ровесники. На своё восемнадцатилетие Артур решает устроить бурную оргию с участием Волтера, Гёрликарда и приглашённых проституток.
Лишение Волтера девственности, использование различные жестоких игрушек и пыток на Гёрликарде. (возможно и на Волтере и на проститутках по усмотрению автора)
В общем полный разврат в духе Артура Хеллсинга.

вы предупреждены

— Хозяин, не могли бы вы лишить нашего дворецкого девственности?
Вопрос прозвучал настолько неожиданно, что Артур даже задумался на минуту, прежде чем решительно отказать. Алукард тяжело вздохнул, пристраивая свою девичью фигурку на краю стола.
— В таком случае вынужден просить разрешения действовать самостоятельно. Уолтер не даёт мне прохода. Он вознамерился вынудить меня обратить его в вампира и активно ищет брешь в ваших правилах и наставлениях.
Забавно. Года четыре — даже ещё пару лет назад, пожалуй, — Уолтер не давал Алукарду прохода по совсем другой причине.
— Я поговорю с ним.
— Вы полагаете, что можете рассказать ему что-то о вампирах, чего он не знает сам? Боюсь, что единственный действенный способ в данной ситуации — это просто лишить его возможности обращения.
— Действуй, — махнул рукой Артур, — раз уж так вознамерился жертвовать собой. Но чтобы никакого мне физического принуждения или гипноза! Всё должно быть по взаимному согласию.

Брачные игры вампира и охотника на вампиров держали поместье в напряжении около недели. По утрам кипящий досадой Алукард отводил душу на стрельбище. У Уолтера под глазами появились тёмные круги, он осунулся, вздрагивал на все звуки, а каждый, даже самый безопасный предмет брал в руки с опаской. Артуру оставалось только позавидовать упорству, с которым дворецкий держал осаду, не имея, в отличии от Артура, возможности приказать разыгравшемуся вампиру убрать руки или убраться прочь самому.
Неделю спустя Артуру позвонила охрана, сообщив о прибытии двух дам. Артур удивлённо вскинул брови. С вышеупомянутыми дамами он был хорошо знаком, вот только сегодня вечером он их не вызывал...
— Всё в порядке, это я вызвал их, хозяин, — поспешил сообщить материализовавшийся рядом Алукард. — Вынужден признать, что в деле, которое мы на днях обсуждали, мне всё же требуется помощь профессионалов.
Артур дёрнул воротничок. Чёрт побери эту... весеннюю атмосферу в доме, помощь профессионалов, кажется, скоро потребуется ему самому.
— Втроём на одного?
— В любви и на войне все средства хороши, — отрезал Алукард и удрал сквозь стену, прежде чем Артур успел уточнить, с какой точки зрения вампир расценивает свою операцию на дворецкого.

Уже светало, когда просевшая под чьей-то тяжестью кровать прервала чуткий сон Артура. Губы Алукарда, чуть великоватые на вкус Артура для девичьего лица, были растянуты в улыбку чеширского кота. Вампир задумчиво вертел в пальцах чьи-то забытые трусики, едва, казалось, сдерживаясь, чтобы не замурчать.
— Цель достигнута? — сонно поинтересовался Артур.
— Спит как младенец, — довольно протянул Алукард. — Я обещал договориться, что вы дадите ему сегодня выходной.
— Пускай отсыпается. А дамы?
— Я распорядился отвезти их на вокзал.
— Отлично, — Артур обнял подушку и хмыкнул. — Алукард?
— Да?
— А здорово всё-таки Уолтер обвёл тебя вокруг пальца.

@темы: творчество, Hellsing, сэр Артур с его постоянной рефлексией

---

Вот я смеялась над этой заявкой, а по ней написали интересный фик. Выкинув, правда, условие о ровесниках:
Мать Интегры/Уолтер. NC-17, измена.

Герои, надо заметить, совершенно «не мои», идут вразрез с личным фаноном, но всё равно понравилось. Слава Богу, личный фанон не мешает мне ещё наслаждаться несовпадающими интерпретациями, если написано хорошо .

@темы: отзывы, Hellsing, сэр Артур с его постоянной рефлексией

---

Флэшмоб

Отмечаетесь в комментариях, я даю вам пять цитат, а вы у себя пишете, с кем из ПЧ и Избранных они у вас ассоциируются.

Мои ассоциации на цитаты от  Seras-chan

1. Их тюрьма внутри них, и потому они в тюрьме.
 Sever_Snape
Это стобаллово про его персонажей. Он всегда так тщательно расписывает эту тюрьму, а ты читаешь и ждёшь, что автор такой умный, сейчас всё разрулит и персонажей из тюрьмы выпустит... и облом. И ты либо перестаёшь читать Севера Снейпа, либо миришься с мыслью, что не автор должен героев из этой тюрьмы выпускать.

2. Словно я хлопнул в ладоши
И жду,
Пока не послышится сонный отклик.
Жду
С досадливым нетерпеньем.
Джайа.
За активность и разнообразность.

3. И это так дико: спокойно, размеренно, обдумывая каждое слово, записывать то, что было у меня с R. Все равно как если бы вы, положив нога на ногу, сели в кресло у собственной своей кровати - и с любопытством смотрели, как вы же, вы же, - корчитесь на этой кровати.
 Nereis
Странности и дивный абсурд — нашефсё.

4. Гроза начнется позже, к вечеру.
another_voice. В последнее время .

5. Тролль - персонаж брутальный, он понимает все буквально.
Я таких не читаю! Но немного это напоминает наше заочное знакомство и диспуты на ТВЛ с  /Melissa/

---

Фангёрлское :)

Чёрт, интересно мне всё-таки посмотреть на Найи в роли Скримджера (да-да, все от силы пять минут, которые будут уделены ему в фильме ). Всё-таки герои Найи, на мой взгляд, обычно субтильнее, и уж шестнадцатилетнего мальчишку точно вокруг пальца обвели бы.
Скримджеру, как герою, вообще-то повезло, что его убили. Потому что, чую, если бы противостояние Министерства и Упивающихся затянулось, он сделался бы таким диктатором всия Британии и такой террор развёл бы, что мама ни горюй, и двойственности «кто лучше: УпСы или мейнстрим» было бы намного больше. С другой стороны, отчасти это был бы злодей точно найевского типа, взять что Виктора из «Другого мира», что Александра Кейеса из «Славного тридцать девятого», даже немного Пеллегрин из «Верного садовника»; зло, каким в фэнтези любят изображать страшное добро: такой заботливый диктатор с добрыми голубыми глазами, который разъяснит тебе постепенно, что, да, весь этот кошмар я устроил, и потерпеть придётся, но не переживай, я ведь лучше тебя знаю, что нам нужно, и потом будет счастье всем, даром и никто не уйдёт обиженным. И ты будешь идти следом, восторженно ловить каждое слово и плакать от умиления, даже если уже прекрасно понимаешь, что ничем хорошим дело не кончится.
Не зря с главными героинями у него часто псевдоотеческие отношения, потому что герой Найи точно не любовник, а отец, ветхозаветный такой суровый отец, и конфликт с ним всегда сложен, неоднозначен и болезненен, а любовники на его фоне как-то теряются.

Ну и как без картинок после такого, а?

@темы: ГП

---

Опять получилось мини по «Хеллсингу». И опять в брейн. Видно нужно тэгом обзавестись .
Зато наконец-то написалось А/И. Дженовое, но А/И .
«Пари» читать пока что на Хеллсинг фесте.

@темы: творчество, Hellsing, опять в брейн

---

Флэшбом по фанфикам

За компанию со всеми. Задействовано только творчество по ГП.
Вместо того, чтобы писать фики, предаюсь воспоминаниям. Стареем .

1. Ваш первый фанфик: каким он был?
Юмористическое мини «Гарри Поттер и Кольцо Всевластья», написано было, наверное, через неделю после того, как я узнала слово «фанфикшен» (я работала над своим магистрским дипломом, поэтому усиленно искала, в какую сторону бы от этой обязанности смыться ). То есть, я читала кое-что по Толкину, по Желязны, но во-первых, не знала, как это называется, а во-вторых думала, что этим занимаются очень серьёзные люди. Ну, или так, совсем уж графоманией страдающие бездари .
Это был второй русскоязычный фанфик на фанфикшн-нет, теперь после какой-то пертурбации во всём моём творчестве там безнадёжно сбилась кодировка, пароль я забыла, а почту сменила. Так и висит трупик .

2. Ваш самый любимый фанфик из своих собственных? Почему именно он?
Тяжело дифференцировать на больше-меньше, самый и не самый. «О, дайте мне маску», конечно же, хотя после столько лет вместе любовь эта стала не столь горяча; семейная жизнь, пожалуй. Но о нём я лучше выскажусь ниже, а тут отмечу точно горячий и за несколько дней выплавившийся «Парцифаль». Вокруг пейринга Скримджер/Перси я нарезала круги, но вырисовывалось нечто довольно банальное, почти пересказ канона + любовь. И вдруг подвернулась командировка, перелёт с пересадкой, меланхоличное весеннее настроение, «Бесплодная земля» в исполнении Алека Гинесса в наушниках – всё это сработало вдруг как катализатор. Из перебродившей массы получилась занятная история.

3. Фанфик, который лично Вам нравится меньше всего? Опять же, почему?
«Дорога в ад». Я написала его просто потому, что было интересно ввести в ГП вселенную классический научно-фантастический ход, и ещё набросать такой перевёртыш, альтернативную вселенную (тогда их практически не водилось). На результат я получила восторженные комментарии и просьбы расширить повествование и написать «Чёрную книгу Хогвартса». Признаюсь, «Чёрная книга Арды» меня в своё время заинтересовала идеей, но её пафосной готишности я не переварила даже по юности лет. Поэтому я вежливо отбилась, не уточняя особо, что идей фика автор не разделяет, и это просто забавная игра.

4. Ваш фанфик, который Вы считаете самым неудачным, хотя, возможно, читатели думают иначе?
«Между строчек одной строки». Приступ чистой графомании и недодуманная идея.

5. Фанфик, с которым у Вас связано больше всего воспоминаний?
«О, дайте мне маску», что и говорить. У нас долгая совместная история. Но поскольку об этом фике речь опять же ниже, расскажу про «Звёзды изредка падают». Это первый фик, который я писала на мероприятие, по заявке и в указанные сроки. Идея осенила меня, как свойственно не только мне, в последний месяц, переписывалась (да, это ключевой момент моего творчества) в последнюю неделю, и это должен был быть слэш. Слэш по ходу дела остался лишь в глазах смотрящего , я же воспользовалась поводом углубиться в мифологию (в фике, правда, задействована незначительная часть освоенного), а по окончанию получила редкостный катарсис.

6. Фанфик, который Вы писали/пишете дольше всего?
У «О, дайте мне маску» есть официальный день рождения – 22 июня 2003 года. Со времени замысла фика вышла пятая книга, в которую этот замысел вписался идеально и две последних, в отношении которых приходится писать АУ.
Я всего-навсего хотела написать шесть-восемь мини от разных лиц, в стиле от ангста до юмора, честное слово . Но часть Рона пролетела ещё легко, с Драко пришлось повозиться, а в Снейпе я увязла, немного вролилась, мучала близких и любимого мужчину хандрой и язвительностью, окопалась обоснуем. С Гермионой, надеялась я, будет легче. Я же почти была ей. Оказалось, фиг, она — вовсе не я. Вначале я долго не могла отвязаться от Снейпа, начинала и бросала раза три, пока оно не пошло. И вышло у Гермионы текста едва ли не больше всего, написанного мной прежде.
А теперь я нервничаю, потому что в этот фик столько вложено, что с каждой частью я боюсь уронить планку, или запутаться, и герои у меня имеют тенденцию увиливать от задуманного сюжета, когда мне уже кажется, что я прочувствовала и уловила характер . И конечно, с учётом пролетевшего времени, меня терзает искушение кое-что переписать. Но не очень сильно. Непохожесть первых частей на последние, пожалуй, даже улучшает этот долгострой .

7. Фанфик, который Вам хотелось бы написать, но нет возможности/времени?
Вообще-то если у меня правда есть желание, то я бросаю всё и пишу. А замыслы, на которых такого желания не хватает, возникают, наверное, раз в пару недель; большинство проходит, некоторые даже начинаются и бросаются, а что-то со временем дописывается.
Обрывки оседают на дно ящика письменного стола, я туда уже давно не продираюсь через толщу фиков, которые реально в работе.

8. Фанфик, над которым Вы работаете сейчас?
WIP meme находится здесь:
rendom-house.diary.ru/p113691005.htm
И в этой форме мне понравилось рассказывать про замыслы больше всего.

9. Ваши творческие планы на (ближайшее) будущее?Хотя бы закончить то, что по ссылке выше. Отвлекаясь на мелкие хулиганства по вдохновению .

10. Ваш девиз как автора?
Перефразируя уважаемого М. Мамардашвили «Автор канона не виноват, а фикрайтер свободен».

@темы: ГП, творчество

---

Левиан задала очень вдохновляющий вопрос, так что получайте драббл .

«Доктор»
Предупреждение: АУ по одному пункту в отношении «Дракулы»... хотя идея ест мне мозг и грозится влиться в личный фанон.
G
Герои: Док, будущий Майор

- «Доктор»?
- Так его прозвали ещё в Галаце. То ли за то, что он был в халате, когда его задержали, то ли из-за того, что, по словам местного врача, в бреду он звал то доктора, то какого-то мастера.
«Master», - на автомате уточняет в уме молодой гауптштурмфюрер.
Кодовое имя «Доктор», задержан в Галаце, 31 октября 1897 года. Слишком всё сходится для простого совпадения.
- К тому же за десятилетия он стал лучшим знатоком своего случая. Трудно представить, но во время ремиссии у него на удивление ясный ум. Ещё в Бухаресте он перечитал, наверное, всю библиотеку местной больницы. Мы предоставляем ему по возможности полный доступ к новейшей литературе. И ещё он – кошмар каждого интерна, - врач посмеивается. – Провести неделю в обществе Доктора и не испугаться карьеры психиатра – наш своеобразный экзамен на выживание. Так что своё прозвание он заслужил.
Гауптштурмфюрер листает толстую папку с делом. Безымянный пациент сумасшедшего дома в Бухаресте, который не стареет по меньшей мере с 1897 года. Германская разведка похитила его пять лет назад, и врачи до сих пор бьются над разгадкой его - остановившегося возраста? Бессмертия?
У молодого гауптштурмфюрера есть своя теория. Свой конёк, своя идея, достойная клиента местного заведения.
- Проведите меня к нему.
Доктор выглядит почти как на своём пожелтевшем снимке из прошлого века, глаза за выпуклыми стёклами очков блестят настороженно и безумно. Насмешливый и нахальный обычно гауптштурмфюрер нерешительно откашливается, прежде чем окликнуть вопросительно:
- Мистер Ренфилд?
Глаза безумца проясняются, губы шевелятся, беззвучно повторяя несколько раз обращение, прежде чем на безупречном английском он отвечает:
- Я уже привык, что меня называют Доктором.

@темы: творчество, Hellsing

---

Фикатон к 30-летнему юбилею Гарри Поттера

Как-то и не заметила, что уже месяц прошёл. Да, тренировочный предстартовый забег на чтение и отзывы дал неутешительные результаты. Не для всех неутешительные, впрочем .

Словом, что успела прочитать, то успела:

Рекомендательное:
zanuda «Тайна Адского Огня»
Прекрасная история, просто мёд для моей снобской души . Книги, волшебство, реконструкция, история, собранная по кусочкам; и когда казалось, что персонажи не станут делиться этими кусочками и так и не соберут историю воедино, они вдруг взяли и поняли по отдельности самое главное. А удовольствие сборки интеллектуального паззла оставили читателям .

hao_grey «Нить, заклятье, ножницы»
Очень приятная зарисовка: короткая, но прекрасно раскрывающая характер героини — мадам Малкин, позволяющая додумывать её мотивы и историю. А в контексте свежей дискуссии про «обычных людей» и их роль в войне вообще прекрасно .

Ещё есть интересный арт с совершенно дивной Тонкс от Gell «Аллегория взросления »
и шикарный клип «Блэки не умирают» авторства Северного Змия.

старые рекомендации

Emily Waters, strega verde «Начало» - рекомендую! Прочла фик первым, так как благодаря бурному обсуждению его всё поднимают, и сразу такой приятный сюрприз .
Про Тома ">.
Прекрасно, и по-настоящему жутко, дети, собственно говоря, умеют быть очень жуткими. Очень удачный Том – не рассудительное интригантское нечто непонятного возраста из многочисленных фиков и не мелкий фентезийный Тёмный, с детства грезящий о предназначении, а настоящий ребёнок. Ведь эгоцентричность Тома, в принципе, довольно естественна (отчего ещё страшнее), каждому наверняка знакомо нечто подобное: эта детская зацикленность на себя, искренняя до боли детская ревность. Но отсутствие эмпатии и волшебная сила позволяют этой эгоцентричности существовать и расти без сдерживающих рамок сочувствия, совести, страха, любви.
Вообще не зря говорят, что использование детей к книгах/фильмах – запрещённый приём ">.
Кое-где, вроде, зацепили слишком уж взрослые суждени; да и сила Тома, может, преувеличена, но на фоне отличного текста к подобным деталям нет никакого желания цепляться.
Авторам – благодарность за редкостное удовольствие. Стивен Кинг нервно курит в углу.

Ещё одно, пожалуй, рекомендательное:
strega verde «Сестра Темидис»
Меня в этом фике смущает одно: на мой взгляд, сама Луна почти не ощущает своей особенности, в этом отчасти её прелесть. Зато в остальном рассказ понравился: волшебством, отсылками к мифологии. Конец очень щемящий, а мысль «Тогда почти все еще были живы» совершенно по-луновски правильная.

А также советую Песнь о Снейпе, юмор в стихах в лучших традициях фэндома, автор — Злая Ёлка и народ.
И очень трогательные, мультяшные, но характерные парочки в исполнении кайенна.


Далее о прочитанном:

Алисия «Вожак»
Если бы не рекомендации, я бы решила обойти фик стороной. Предупреждений для меня было достаточно, а мпрег меня обычно не то что сквикает, скорее, нагоняет зевоту. Но о прочтении не сожалею и жду продолжения. Всё, что заявлено в предупреждениях, в фике имеется, и описано с мрачной натуралистичностью, но история привлекает хорошим языком, продуманностью и характерным сарказмом Снейпа. Снейп вообще умён, изворотлив и в меру героичен; другие персонажи, собственно говоря, тоже объёмны и интересны. Даже Дамблдор мне понравился, что редкий случай. Не хватает, я бы сказала, Люпина, но Люпин в неадеквате, ему так по сюжету и положено. Поэтому поклонникам снюпина я бы не стала этот фик однозначно советовать.

Тоma «Мечты взрослых девочек»
Можно, конечно, привязаться, что это история про всеобщий кризис среднего возраста и про адюльтьер в большей степени, нежели про героев ГП – особенно, когда на первом плане из героев одна Джинни; Асторию мы совсем не знаем. Но фемслэш очень чувственный, а задорная женская тусовка описана очень красочно, поэтому ворчать нет никакого желания .
Джинни чудесна, приятно за персонажа, которому регулярно достаётся от гарридрачников и поклонников снарри. И Гарри тоже хочется пожелать только удачи в новой жизни .

WinterBell «Make Love, Not War»
Идея примитивная и пошлая, но получилось ржачно. Именно неприлично ржачно, а не просто весело .

Ассиди «Профессор маггловедения»
Забавный кроссовер с Вудхаузом, повеселил. Жаль только, что без чёткой развязки, сюжет «провис» немного.

Wilwarin «Практическое приложение»
Идея «практического приложения» понравилась, но финальная сцена сквикнула так, что перебила прочие впечатления. Простите, но это форменный харрасмент и изнасилование, а положительные эмоции Гарри выглядят как «расслабился и получил удовольствие». Можно любить снарри, можно не любить, но за что считать его таким убогим и бесперспективным пейрингом, чтобы выражаться в духе «зачем мораль, логика, характеры – это же снарри»?

Scheming Reader, пер. littledoctor «Я тебя заколдую» (I Put A Spell On You)
Всякие разнообразные любовные чары понравились, и сновидения тоже. Образ Снейпа, как невыросшего подростка, конечно, вполне каноничен, но оскомину набил. И ругань в тексте не смотрится органично, натурально.
Перевод же в плане стиля надо чистить и чистить. Последнее предложение, на мой взгляд, выкинуто совершенно напрасно: концовка «Я – дерьмо» придаёт фику совершенно ненужного подросткового пафоса. Перемеждомечено, особенно в начале, местами очень чувствуется калька с английского, кое-где потерялся смысловой оттенок оригинала.

Mileanna «АнтиБелла»
Очень приятная зарисовка – точно как мельком увиденный в окне нарисованный углём портрет. Хочется, чтобы у Андромеды правда был такой повод вспоминать о сестре с любовью и сочувствием.

Жывотное22 «Кукла»
Для любителей трешевых ужастиков. Написано забавно, но субтильности не хватает. Хотя концовка обломно-оригинальная .

Трисса «Без сожаления»
Мне всегда очень нравилась пара Снейп/Петуния. У этих двоих много общего, и здесь пойман удачный момент, когда эти двое могли бы перешагнуть через неприязнь и разделить взаимную боль и одиночество. Но вот насколько приятно читается первая глава и неплоха третья, настолько хочется просто взять и стереть вторую. Врезавшаяся в память герою сцена пытки и убийства и повод ненавидеть Рождество – это такие дремучие штампы, что аж мутит. В откровенность Снейпа перед человеком, не чуждым волшебному миру, не верится совершенно.
И ещё совершенно абсурдна фраза про то, что зельевар не был страницей жизни Гарри.
Зато первая глава понравилась очень-очень. И чувства Петунии, и цветы – отдельное спасибо за нестандартный выбор. Эпилог тоже приятный; если кто и удосуживается писать о Дурслях после событий канона, почему-то забывает, что Дадли помирился с Гарри, и что последующая жизнь с волшебниками не могла на них не повлиять.


ibrahim_loza «Похититель»
Написано очень живописно, действительно прям представляешь перед собой мультик Миядзаки. Хаул очень хорош, про Кальцифера бы ещё хоть кусочек, побольше впечатлений – не думаю, что Снейп часто сталкивался с подобным, чтобы не впечатлиться. Идея текста угадывается, что, в принципе, не мешает получать удовольствие от чтения. Вот только конец, на мой взгляд, вышел оборванным и мотивы Снейпа объяснены чересчур в лоб – хотелось бы развязки посубтильнее.

Бубамара «Ночью все кошки серые»
Текст очень неаккуратный: бесконечные повторы ты-я, твоё-моё и т.д., перескакивание с настоящего времени на прошедшее. Сам фик, на мой взгляд, просто расширенное ПВП с довольно неуклюжей постельной сценой. Герои не зацепили, опять же штамп на штампе: один убеждает себя, что хочет только секса, без любви, другой терпеливо его разубеждает.

umanalitika, Злая Ёлка, бурная вода, SD Nek, Индрик, вредитель
«Магия для начинающего космонавта»
Космическая романтика и приятный юмор.

My sweet prince «Не целуй лёд»
Со словами автор обращаться умеет, а вот сюжета и героев не примечено. Гарри – эдакая нимфетка, а про Ремуса вообще хочется процитировать тэг Донны Изадоры «ебу и плачу». До «ебу» там, правда, не дошло, но впечатление то же.

Элла-Энн «Была - ни была!»
Да, на такую пришибленную Гермиону и я бы без помощи купидона ни за что не позарилась бы.
А если серьёзно, то омелы для поцелуя и без купидона ex machina вполне хватило бы. При условии, что Гермиона была бы более похожа на себя, а Блейз хотя бы поначалу побыл бы канонным выпендрёжным красавчиком. Характеры, характеры надо чётче прописывать, а не штампы вроде «есть такая работа – эльфов защищать!».

Чирелли «Все будет хорошо»
Обожемой ! Несомненный мой фаворит ! Какой шикарный стёб! Рыдаль !
Предупреждения писать надо: «штампы и пафос в опасной для душевного равновесия концентрации» .


Злая Ёлка, Индрик «Красотка»
Мародёры, Лили, Снейп и иже с ними.
За персонажей приятно, конечно, что у них всё хорошо сложилось, но без обычных острых углов все они превратились в довольно безликих хороших пионеров ребят и девчонок. И приключения без огонька получились, не чувствуется напряжения, довольно однородно: выявление проблемы – трудности – решение трудностей – следующая проблема... Как по учебнику, схематично. Будто не получись найти выход – ну так никого особо это не волнует. И это – семнадцати-восемнадцатилетние, у которых кровь бурлить должна?
Написано гладко, и история создания зелья забавная, конечно, но чувств фик не вызывает практически никаких.

Chiora «Мадемуазель»
Мадам Малкин. Персонаж нестандартный но фик не порадовал. Какой-то очень нравоучительный. Личная жизнь не сложилась, зато карьера удалась; а вот самой Фелиции за этим, как личности, почти не видно. Да, несчастная первая любовь, у кого такой не было, да, реализованный талант, хорошо, только что с этого? Фемслэшность тут почти не играет; будь тут слэш или гет про любовь к лучшему другу, ничего не изменилось бы.
Написано качественно, штампов девичьего любовного рассказа хватает, но, в принципе, они к общему стилю подходят.

Golovolomka «Я согрею тебя в лучах несуществующих светил»
Люпин и Тонкс. Романтично и сладко до приторности. Такой уж момент из жизни персонажей выбран, конечно, но интереснее от этого не становится. И канон, канон читать надо. Какая больница, если оба персонажа в розыске? Какие родители Тонкс, если Тед с осени был в бегах, а на данный момент – погиб?
Приятно, что персонажи хотя бы в характере, узнаваемы: непоседливая Тонкс, вечно сомневающийся Ремус. И про тускнеющее кольцо мне понравилось.

запись создана: 04.08.2010 в 01:17

@темы: ГП, отзывы

---

Баскетбол

Эх...

Но мальчики всё равно молодцы

---

Фото из секретного архива совета Круглого стола.
Айлендз, Хеллсинг, Пенвуд; начало 1950-тых.



Ну а чем не, а?

@темы: Hellsing, сэр Артур с его постоянной рефлексией

---

По ссылке в дневнике rakugan наткнулась на фотографию, стойко проассоциировавшуюся с пейрингом Кингсли/Снейп. Второй персонаж, конечно, и не Снейп может быть, но почему-то всплыл Снейп. Видимо, из-за чёрного рукава .

@темы: ГП

---

Astherha L.N., а вот этот клип тебя должен порадовать. Даже если ты «Хеллбоя-2» не смотрела .

@темы: Hellsing

---

К сведению пользователя(-ей)  svoi_knigi:
Не подписывайтесь, пожалуйста, на мой дневник повторно. Автор сего дневника является неисправимым либертарьянцем, деньги признаёт лишь как необходимое зло и категорически против коммерциализации такого явления, как фанфикшен. Издающиеся фикрайтеры наподобие Перумова и Емеца (в фикрайтерской своей ипостаси) автору глубоко противны.
За сим честь имею откланяться.

---

Рекомендательное для фикрайтеров

Наткнулась заново и утащила в цитатник «Лексикон прописных истин»
Классика, обязательна для ознакомления всем неознакомленым.
Иду применять на практике. А то бровями и сигаретами я точно умею увлекаться. Причём если брови у меня самой ещё имеются и приподнимать да изгибать их я умею (не знаю, правда, насколько это со стороны заметно и эффектно ), то увлечённость сигаретами похожа на увлечённость пятнадцатилетних девочек НЦ17 . Хотя я всё-таки курила. Несколько раз на первом курсе за компанию.

Для справки:
Брови – парно обычно не используются. Исключение, когда они ползают: «Его брови удивленно поползли вверх». Оставшаяся в тексте бровь удивленно приподнимается вверх, изгибается, ломается и т.д. - для хорошо прописанной брови нет ничего невозможного. Саркастически изогнутая бровь с 99-процентной вероятностью указывает на присутствие в тексте проф. зельеделия Северуса Снейпа.

Сигарета — многоцелевой агрегат. Дымит, торчит из уголка губ слева/справа, горько тлеет, последняя в (смятой) пачке, вишневая, ментоловая, на подоконнике, на стеклянной полочке в ванной, в (тонких, бледных) пальцах, оставляет след на коже, душе, сердце, одежде, роняет пепел. Исполняет функцию затычки в любом провисающем месте диалога.

А ещё прекрасное:
Душ - место, где занимаются сексом.
Ванна - место, где занимаются сексом.
Раздевалка - место, где занимаются сексом.
Спальня - место, где выясняют отношения.

Пальцы – тонкие и бледные. Иначе вообще нет смысла писать о пальцах.
Исключение: слэш. Там пальцы выполняют строго определенную функцию: они ищут простату. По следующей схеме: сначала один палец, потом два, потом три. Пальцы, не задействованные в поисках простаты, совершенно лишние, поэтому в тексте не упоминаются.
Крайне редко, но все же встречаются толстые и волосатые пальцы. По ним легко узнать злодея и насильника.

Тело – оно предает. Эта функция тела позволяет герою получать удовольствие от секса при ангсте и херт-комфорте. Тело, которое не предает, особыми функциями не обладает и используется только для описания героя...

@темы: ГП, Hellsing, кунст-камера

---

Обсуждая у Диты хеллкинковскую энцу, родился драббл

По ту сторону энцы
— До последней лунки, вы представляете? До последней лунки вничью шли!
«Ваза...»
— Что, простите, ваза?..
«Потише, Бога ради! Ваза раскачивается как-то подозрительно ритмично.»
— Это прямо как на аргентинском турнире в прошлом году.
— А я вот как-то и не заметил, с каких это пор аргентинцы в гольф так бодро научились играть... Что?..
«Продолжайте, джентльмены, продолжайте... Про гольф, про погоду, про всё что угодно...»
«Да это же... Я нахожу подобное возмутительным, господа!»
«Ну, разумеется, сэр Эльфинстоун, учитывая, сколько лет вы находили подобное волнительным, теперь можете позволить себе и возмущаться.»
— Погода, джентльмены, жарковата, однако...
«Сэр Пенвуд, не могли бы ваши часы потише тикать?»
«Сэр Кенсингтон, вы надеетесь услышать что-то новое для себя?»
— Да, в пробках стоять в такую жару — сущий кошмар.
— Учитывая, какие средства были выделены муниципалитету на регулировку движения, такие пробки – это форменное безобразие...
«Сэр Чэпмен, а давайте вы осторожно выгляните и снимите эту вазу.»
«Что вы, не будем ставить даму в неудобное положение!»
«Даму уже, кажется, поставили в неудобное положение...»
— Вы слышали?
— Что слышали?
«...и непохоже, чтобы она об этом сожалела.»
«Никто ничего не слышал, сэр Эльфинстоун... Это крестница сэра Айлендза, сэр Айлендз пускай и разбирается.»
«Вот так. Забудешь однажды выпить желудочные пилюли...»

@темы: творчество, Hellsing

---

Ну вот, дождались и фильма ...



Шуточки, однако, да?

@темы: Hellsing

---

О, да !


Только очки, где роулинговский кинк — очки?

@темы: ГП