[rendom-house]

Вспомнили тут о Хармсе... Под катом — переделка хармсовских анекдотов под «Хеллсинг».
Предупреждения: абсурд, издевательство над персонажами.
Всё принадлежит Хармсу и Хирано, на авторство никоим образом не претендую, я — просто хулиганский бармен .


У Уолтера, царство ему небесное, в Лондоне была квартира окнами на Стрэнд. Алукард очень любил ходить к нему в гости. Придет - и сразу прыг на подоконник, свесится из окна и смотрит. Кровь ему тоже туда, на окно, подавали. Иной раз там и днём и задремлет. Ему даже гроб купили специальный, только он его не признавал."К чему, - говорит,- такие роскоши?". И спихнет гроб с подоконника.

Падре Александр очень любил детей. Однажды он шел по Стрэнду и увидел впереди Герликарда. "Конечно, это уже не ребенок, это уже почти девушка, - подумал падре Александр, - все равно, дай догоню и поглажу по головке". И побежал догонять Герликарда. Алукард же, не зная намерений падре, бросился наутек. Пробегая мимо Уолтера, дворецкий вспомнил, что "Шакал" у него остался и побежал следом, чтобы помочь. Нунциат Святого престола потом подал ноту протеста, что в Британии католики подвергаются преследованиям со стороны властей.

Однажды Интегра Хеллсинг решила испугать Максвелла и спряталась на Стрэнде за углом. А Люк Валентайн тоже решил в этот день испугать Максвелла, переоделся Интегрой и спрятался за другим углом. Тут Максвелл идет. Как они оба выскочат!..

Однажды Уолтер, царствие ему небесное, сидел у окна и курил. Докурил и выбросил окурок из окна. Под окном у него была керосиновая лавка. И окурок угодил как раз в бидон с керосином. Пламя, конечно, столбом. В одну ночь пол-Лондона сгорело. Ну, посадили его, конечно. Отсидел, вышел, идет в первый же день по Лондону, навстречу - Майор. Ничего ему не сказал, только пожал руку и в глаза посмотрел. Со значением.

Снится однажды Максвеллу сон. Будто иммигрировал он в Лондон и живется ему там очень хорошо. Купил он, будто, чёрного пса неизвестной породы. И до того злющий пес - сил нет. Кого увидит, на того бросается. И уж если догонит, вцепится мертвой хваткой - все, можешь бежать заказывать панихиду. Идет Максвелл по Стрэнду, чудище свое на поводке держит, а навстречу – Интегра Хеллсинг. И надо же, тут на самом интересном месте пришли искариоты и разбудили.

Сэр Артур Хеллсинг только под конец жизни о душе задумался, а смолоду у него вовсе совести не было. Однажды Герликарда в карты проиграл и не отдал.

Однажды Люк Валентайн переоделся Интегрой Хеллсинг, напялил сверху кардинальскую мантию и поехал в маскарад. Майор увидел его и кричит: "Спорим, Максвелл! Спорим, Максвелл!"

Интегра Хеллсинг жила в своём имении, а Энрико Максвелл – в нунциате Святого престола. Обоим по делам часто приходилось бывать на Стрэнде. И уж если встретятся - беда: погонится леди Хеллсинг и хоть раз, да врежет по ему башке. А бывало и так, что впятером оттаскивали, а Максвелла из фонтана водой в чувство приводили. Вот почему Алукард к Уолтеру-то в гости ходил, на окошке сидел. Так этот дом потом и назвался - дом Максвелла.

Падре Александр очень любил детей. Утром проснется, поймает кого-нибудь и гладит по головке, пока не позовут завтракать.

Однажды у Хайнкель засорилась ноздря. Стала продувать - лопнула перепонка в ухе. Заткнула пробкой - оказалась велика, череп треснул... Связала веревочкой - смотрит, рот не открывается. Тут она проснулась в недоумении.

Максвелл любил собак. Еще он любил Интегру Хеллсинг. Писал для неё стихи, потом сам перечитывал и всегда плакал. Поплачет, вытащит пистолет и давай палить в подушки. Тут и любимая собачка не попадайся под руку - штук десять так-то застрелил. А Интегра Хеллсинг ни от каких стихов не плакала. Ни за что.

Падре Александр очень любил детей. Бывало, приведет в кабинет штук шесть, всех оделяет. И надо же: вечно Максвеллу не везло - то вшивый достанется, то кусачий. А попробуй поморщиться – падре хватит кулаком.

Интегра Хеллсинг тоже очень любила собак, но была болезненно самолюбива и это скрывала (насчет собак), чтобы никто не мог сказать, что она подражает Максвеллу. Про нее и так уж много чего говорили.

Падре Александр пришел в гости к Алукарду. Позвонил. Уолтер ему открыл. "Что Вы, - говорит, Алукард уж лет пятьсот как умер". Ну, что же, - подумал падре Александр, царствие ему небесное, я ведь тоже когда-нибудь умру".

Максвелл был влюблен в Интегру Хеллсинг. Однажды он вывел всех своих собак в Гайд-парк. Ну, они, натурально, визжат, кусают его, всего испачкали. А тут она навстречу с Серас. "Посмотри, - говорит, - охота некоторым жизнь себе осложнять. Лучше уж целибат бы отменили." Максвелл аж плюнул про себя. "Ну и дура, мне такую и даром не надо!" С тех пор и не мечтал больше увезти ее в Рим.

Алукард часто бывал у Уолтера, подолгу сидел на окне. Все видел и все знал. Знал, что Максвелл любит его хозяйку, но убивать его нельзя, а то нунциат Святого престола подаст ноту протеста. Думал к падре Александру отправиться, да леди Хеллсинг приказала "Шакал" выдавать ему лишь по особым случаям, а "Касулл" падре не пробивал. А Майор как человек Алукарду не нравился. Вздохнул и оставил все как есть.

Однажды Люк Валентайн переоделся Интегрой Хеллсинг и идёт по Стрэнду, а навстречу – Максвелл с огромным чёрным псом неизвестной породы на поводке…

Однажды Серас спросила у Хайнкель: "Правда, из Максвелла, царство ему небесное, получился скверный епископ?" "Неправда", - хотела ответить Хайнкель, но вспомнила, что у неё не открывается рот с тех пор, как она перевязала свой треснувший череп, и промолчала. "Молчание - знак согласия", - сказала Серас и ушла. Тут Хайнкель вспомнила, что все это ей снилось во сне, но было уже поздно.

Счастливо избежав однажды встречи с Интегрой Хеллсинг, идет Максвелл по Стрэнду и думает: "Все же жизнь иногда прекрасна." Тут ему под ноги огромный пёс. Черный. Враз сбивает с ног. Только встал, отряхивает с себя прах - налетает ещё свора черных собак, и вновь повергает на землю. Вновь поднялся будущий вдохновитель крестового похода и видит: навстречу ему – сам Алукард. "Конец", - мыслит епископ, - "сейчас вытащит пистолет и..." Ничуть не бывало. Алукард проходит мимо и, только он миновал Максвелла, размахивается и - хрясть полой плаща по морде. Очки, натурально, летят в кусты. "Ну, это еще полбеды," - думает головная боль нунциата, отыскивает очки, водружает себе на нос и что же видит посреди куста?.. Ехидно улыбающееся лицо падре Александра. Но падре ведь не изверг был. "Проходи, - говорит, бедолага," - и погладил по головке.

Падре Александр очень любил детей. За столом он им все сказки рассказывал, да истории с моралью для поучения.

Однажды Интегра Хеллсинг переоделась Люком Валентайном и пришла в гости к Майору. Никто не удивился, потому что в это время Уолтер, царствие ему небесное...

Уолтер, царство ему небесное, сидит у себя и думает: "Я крут, и ладно. Падре Александр тоже крут. Но ведь и Майор крут, а Алукард неимоверно крут. Когда же это кончится?" Тут все и кончилось.