«Яма», фик команды «Пожирателей смерти»

[rendom-house]

О, «Яма» стоит отдельного поста! (я, к слову, предложила бы автору в качестве варианта перевода «провал», но он тоже не отражает всей ёмкости и многозначности английского «pit»). Хочется поделиться кое-какими достаточно сумбурными размышлениями, общего характера и по тексту.
Признаюсь, когда начала раскрываться линия «тёмного двойника», я ощутила некое разочарование. Показалось обидным, что такой сочный текст сводится к идее, что Том – это умный, деловой и неплохой, собственно говоря, человек, а все зверства и абсурд – на совести «привязавшейся нечисти», буде у неё вообще найдётся совесть; получается прям какая-то детская отговорка про воображаемого друга. К счастью, по прочтению выяснилось, что однозначная трактовка событий возможна разве что со стороны самого автора. Фик многогранен и объёмен, с разных точек зрения он предстаёт в разной перспективе, можно вертеть его и так, и сяк, а я-то страсть как люблю такие штуки! Если для безоговорочных фанатов Тома Риддла допустима трактовка с одержимостью потусторонней сущностью, то мне лично ближе идея отколовшегося кусочка личности самого Тома, своебразной Тени (привет психологу Тома номер один, да-да ). В таком случае, герой попадает в известного рода ловушку (pit!) : отрицая часть себя, отрекаясь, он даёт ей волю, возможность набирать силу и, в итоге, та одерживает над ним победу – и, напротив, умение принять свою «тёмную сторону» (такой вот парадокс: в «Яме» мы видим Тёмного лорда, неспособного смириться со своей тёмной стороной) в таких случаях возвращает герою гармонию. Вот очень мне хочется провести параллель с «Волшебником Земноморья» Ле Гуин: ритуал, во время которого герой по незнанию освобождает «тень», странствия, поиск решения, мотания по морю, имя твари (которое Том под конец даже избегает произносить) – детали во многом перекликаются с этой юношеской фентези.
Загадка Тома, впрочем, - это занятная загадка для ума, а эмоционально в фике меня проняла компания Тома (душевные мужские компании – это, правда, моя слабость). Очень прочувствованно переданы нюансы отношений, дружеский юмор, привязанность внутри Круга. После финальной сцены особенно хочется встряхнуть Тома покрепче: то, что он запускает себя, не желая решать свою проблему, – это его личное дело, а вот то, что он подставляет тем самым всех этих привязанных к нему людей, за которых он в ответе, - гораздо серьёзнее.
Само текст мне очень нравится реалистичностью, органичным вплетением волшебных деталей; такой текст с 3D эффектом, автор ведёт повествование «изнутри», будто живёт в этом мире сам и переживает его проблемы вместе с героями. Разговор двух легилиментов – просто красота; «Алиса», не зря Тому приходят мысли об «Алисе»! Да, и удачный приём со сменой времени повествования, когда Том «переключается» из реальности в галлюцинацию . А его способ «выпрыгивания» из иллюзии и боязнь воспользоваться авадой знаком мне по собственным кошмарам; сочувствую, правда жуткое ощущение, потом не один день вздрагиваешь: а вдруг тебе стукнет сделать это не во сне?
Аналогия с оборотнем очень удачна, и вписана достаточно ненавязчиво. Я лично заметила её лишь когда задумалась, а зачем вообще нужна была первая сюжетная линия, помимо просто интересного взгляда на историю Фенрира. И ещё примечательно, что именно Фенрир, о двух сущностях, играет роль проводника к Вратам.
Вот по поводу реального разговора Дамблдора с лже-Томом любопытно прямо стало: а если бы Дамблдор не отравил его вином, тот, другой, долго ли в его теле пребывал бы? Три дня, однако, отсидел... Прям напрашивается мысль, что Дамблдор шоком вернул «настоящего» Тома.
И, хотя во многом фик вроде бы и полемизирует с каноном (во всяком случае, с прямолинейной его интерпретацией), и покусывает его легковесность, забавно, как он к тому же канону выруливает. Врата, визуализация Томом «потустороннего мира», возвращает нас к канонному страху Тома перед смертью, хотя сам он его и отрицает. Напрашивается сравнение видений Тома с Кингс Кросс, который видит Гарри: там, где у Тома – жуткие врата, у Гарри – вокзал, с которого он уехал в волшебный мир.

З.Ы. А когда Том остался воевать в Греции, хотелось подтрунить: какой там Лоуренс Аравийский? Байрон, Байрон!