Виски

[rendom-house]

Дорогая  another_voice, обещалась я к дню рождения, а получился к Новому году подарочек. Не обессудь уж, надеюсь, что хотя бы по вкусу придётся . Крепко обнимаю и желаю всяческих благ тебе и твоему весёлому семейству !

Фэндом неумирает и не сдаётся! Продолжаю эксплуатировать тему твоего постканона и всяких разных напитков .

Название: «Виски»
Автор: Rendomski
Персонажи: Серас/Пип.
Категория: гет
Рейтинг: PG-13
Жанр: флафф и трёп
Размер: мини
Саммари: Холодным вечером в Эдинбурге Серас предаётся простым человеческим удовольствиям.
Примечание: фик на фик  another_voice “Never Say Die””, эксплуатирующий идею постканона и пару цитат оттуда .
Предупреждение: пропаганда спиртных напитков .
Дисклаймер: Все персонажи принадлежат Хирано, ни на что не претендую, просто развлекаюсь.

     Эдинбургская погода оказалась своенравнее даже обычной английской. Только что солнце, рассеянное лёгкой дымкой, как на вампирский заказ, мягко пригревало и так завлекательно освещало возвышающиеся над городом утёсы. Однако пока Серас, купившись на обманку, по каменистой тропе забиралась на самый верх, небо затянули низкие тучи, драным подолом заволокли город внизу, и принялся сеять пронизывающий дождь, сопровождаемый здесь, наверху, хлёсткими порывами. И ветровку, накинутую не столько против дождя, сколько чтобы не привлекать внимания к униформе «Хеллсинга», и саму униформу, плотную, но не утеплённую, продуло вмиг. А шея задубела так — глядишь, ледок хрустнет, стоит повернуться вправо-влево.
     По само собой разумеющимся причинам, завсегдатаем пабов, кафе и прочих подобных заведений Серас не была. Но страшно не хотелось скопившуюся промозглость тащить ещё полдороги до Лондона. Лишний час у Серас был, водить автомобиль ей полюбилось по темноте — вот уж в чём вампирская природа давала о себе знать. Отряхнуть бы за оставшееся время прилипчивые холод и сырость где-нибудь, где тепло; да и к чашке горячего чая организм Серас отнёсся бы вполне благосклонно. А то и горячего вина, осенило вдруг. Лучше не бывает.
     До громады Эдинбургского замка, выныривающего из хмари, по прямой было, казалось, рукой подать. А уж вокруг замка Серас помнилась тьма-тьмущая разнообразных заведений, в отличие от скучных жилых районов у подножия утёсов. Наплевать бы на конспирацию и долететь, минуя лабиринт улиц, спусков и подъёмов, — кому придёт в голову глазеть на небо, когда лицо заливает?
     «Погодка не для любования на звёзды, куколка, но и нелётная. Давай дождёмся повода похулиганить весомее, чем “мне приспичило надраться”».
     — Раз нелётная, придётся пробежаться, — рассмеялась Серас, и, расставив руки, сиганула метров на пять вниз по крутому склону, проскользнула на пятках по грязи и рассмеялась снова. Так в несколько прыжков она добралась до дороги под холмом, по которой тронулась трусцой, стараясь выдерживать направление более-менее в сторону замка. На нехватку заведений вскоре жаловаться не пришлось. Первое же завлекало объявлением «Эксклюзивный шотландский мужской стриптиз». Хмыкнув, Серас едва удержалась, чтобы не поддразнить Пипа, но, разумеется, колебания её незамеченными не прошли, и Пип для порядку поворчал.
     Миновала Серас и парочку других ресторанов, чересчур роскошных и неуютно светлых на её вкус. Что простенькая ветровка, что униформа, что более чем скромный заказ ненужное внимание притянули бы неизменно. Не говоря уж о неестественной бледности, чересчур броской в ярком, отражённом от искрящихся бокалов и белоснежных скатертей свете.
     «И детектор металла у них, небось, на входе», — добавил Пип. Так что чинные рестораны Серас без колебаний миновала и заглянула в следующий же бар: шумный общий стол сразу у входа, тянущаяся вглубь узкого зала стойка, несколько более-менее уединённых мест в глубине. И теснящееся между кирпичных стен завлекательное тепло: душноватое, но последнее Серас волновало меньше всего.
     — Вот тут, — твёрдо заявила она, сама будучи нелюбителем переборчивости без необходимости. — Возьму горячего вина и посижу немного там, в глубине, подальше от любопытных глаз.
     «Горячего вина в таком славном шотландском баре? Серас, все любопытные глаза будут твои».
     Намёк Пипа разгадывался сходу. Отвернуться было некуда, чтобы перед глазами не маячил стеллаж бара с удвоенным зеркальной стенкой щедрым ассортиментом.
     — Ладно, — шепнула Серас с направленной внутрь улыбкой, — будет тебе виски.
     Бармен за стойкой хлопотал один, а публики толкалось уже немало, и времени на разгадывание пёстрых этикеток было более чем достаточно. Серас успела не только определиться с выбором, но и потренироваться выговаривать заковыристое название, когда бармен обратился наконец к ней, привычно полагаясь не столько на «Да, прошу?», которое через пару часов будет теряться в гуле, сколько на выразительную мимику и ясный взгляд.
     — Bunnahabhain, восемнадцатилетний, пожалуйста.
     — Лёд?
     «Ни в коем случае», — подсказал Пип, и Серас послушно повторила.
     — Вам самой восемнадцать, надеюсь, уже есть? Шучу ведь.
     — Даже целых девятнадцать, — буркнула обиженно Серас, когда бармен, подмигнув, отвернулся к стеллажу. Быстро разыскав нужную бутылку, он ещё раз перемигнулся с Серас, удостоверяясь, что понял заказ верно, бутылку манерно перекрутил и откупорил с чуть слышным хлопком; подчёркнуто стукнул мерным стаканчиком, превращая простейшую, на взгляд Серас, задачу отмерить и перелить, в маленький цирковой номер. Пипу это понравиться не могло.
     «Спорим, забудь ты на минуту отразиться в зеркальной стенке, у него живо пропал бы запал выделываться».
     Серас улыбнулась не без тени ностальгии. На их общей практике, в зеркале учудила не отразиться одна-единственная вампирша, которая внушила собеседнику, что по-прежнему сидит перед ним, а сама собиралась проникнуть в служебное помещение — забыв, что должна виднеться ещё и в зеркале рядом и тем выдав себя. А как недовольна была леди Интегра... «Всю жизнь объясняешь им, что вампир, который не отражается в зеркале, — пустое суеверие, и из-за одной дуры все усилия прахом», — ворчала она и вспыливала ещё сильнее, когда подчёркивали, что в данном случае суеверие пошло на пользу...
     — Ваш заказ, пожалуйста. Хороший выбор.
     «Ещё бы сказал “плохой“, — не унимался Пип, пока Серас рассчитывалась. — Самый, небось, шикарный в их меню. Теперь ты точно похожа на старшеклассницу из богатой строгой семьи, которая удрала со школьной экскурсии и дорвалась до запретных удовольствий».
     — Строго говоря, в отношении этого безобразия от школьницы на экскурсии я мало чем отличаюсь.
      При жизни ей так и не довелось попробовать ничего крепче пива и шампанского, а после смерти начинать было как-то бессмысленно. И вовсе не опыт новых развлечений был у Серас на уме в тот вечер, когда в компании Хозяина и Айлендза толикой виски ей довелось отметить благополучное завершение истории с Рикардо. Разом заглотнула небольшую, как и просила налить, порцию крепкого спиртного, поморщилась: обожгло неприятно, но далеко не самое скверное ощущение за последние дни. «Хлопнула как водку», — отметил Пип, но всё же довольно крякнул. Если Серас тоже непроизвольно крякнула вслух, Хозяин с Айлендзом деликатно и бровью не повели. Тем новый опыт и завершился.
     — Отличаюсь я тем, — шёпотом продолжала Серас, поставив стакан на привинченную к кирпичной стенке полочку и устраиваясь поудобнее рядом на высоком стуле, — что, во-первых, ужимки этого милого молодого человека на меня не действуют. А во-вторых, я надеюсь, что удрала в компании опытного экскурсовода, который готов уберечь меня от участи снова «хлопнуть как водку», бестолково надраться и снова не понять, в чём состоит удовольствие. Давай, выкладывай, какие тут положено дегустировать ароматы, оттенки фруктов и прочее?
     Подражая солидным джентльменам, Серас с важным видом принюхалась, но тут же расчихалась, теряя всю напускную серьёзность. Никаких «фруктов и прочих» она и в помине не ощутила, только шибанул в нос спирт и дюжина других летучих растворителей, благоухавших, на её вкус, не лучше формалина в морге или свежей краски.
     «Тьфу на ваше вампирское чутьё. Эх, чтобы я сейчас мог материализоваться и принять на грудь — не вышло бы, нет?»
     — И этот человек запрещает мне летать над городом?
     «Шучу ведь, как выражается твой поклонник. Признаться, сам никогда не забивал голову этими пижонскими ароматами и оттенками. Давай, попробуй ещё раз, только не спеши, бога ради. Пересиль себя поначалу, подержи во рту, пока не привыкнешь. А потом глотай, согревайся, лови кайф».
     Пересилить себя Серас, как было велено, пересилила, но до «привыкнуть» недотерпела. Крепкий напиток обжигал горло и шибал в нос до слёз, на втором глотке Серас поперхнулась и расчихалась снова. Взгляды оборачивающихся на неё посетителей смущали и злили; к счастью, хотя бы внимания те на ней особо не задерживали. Подумаешь, в самом деле, выпендривающаяся, бормочущая себе под нос или в незаметный микрофон телефона лохматая девчонка. Образ бунтующей старшеклассницы, похоже, был успешно подтверждён. А вот обещанного тепла (мельком обожжённое горло было не в счёт) виски не приносил. Вонючая жидкость стекла в желудок, где собралась в леденящий пузырёк, как ампула с ядом, стенки которой состояли из настороженности Серас, неприязни и сомнения, а не извергнуть ли этот противоестественный продукт обратно.
     «Эй нет, куколка, так не пойдёт».
     — Он и так никуда не идёт, — зло выдавила Серас, смахивая набежавшую слёзу.
     «Слушай, ну не нитрат серебра, в самом деле. Хотя и поговаривают, что крепкое спиртное что нечисть, что всякую заразу отпугивает, твой хозяин-то против ничего не имел. Расслабься же, пускай растекается по всему телу. Ей-богу, перед иным генеральным сражением ты и то так не трусила. Ну, или перед другим первым разом...»
     Серас зарделась — и не только от смущения, кажется, но и от взметнувшегося к щекам, взявшего врасплох своё хмельного тепла.
     «Вот это я понимаю. Добрый виски после работы да прогулки по холодрыге — он позабористее всякой крови будет. Это только от дешёвого пойла передёргивает с непривычки, а правильно выдержанный да перегнанный виски пьётся как божья роса — ну, как кровь младенца в нашем случае, наверное. Сама придумай, как что, — весело добавил Пип, когда Серас скорчила рожу. — Поначалу ничего особенного вроде и не ощущаешь, пьётся гладко и в голову ни-ни — и вдруг по жилам будто чистейший жар прогоняют».
     — Покажи мне, — шепнула Серас. Шепнула — и испугалась сама. Пипу она позволяла и видеть своими глазами, и вмешиваться в свои мысли, а вот обратного обмена страшилась похлеще упомянутого нитрата серебра. Легче лёгкого казалось поглотить случайно чужие воспоминания, чужую частичку и растворить в себе ненароком и так чудом сохранившегося спутника. Как только стрельнуть в голову могло подобное, ни с того, ни с сего? Или она...
     — Ой. Не надо. Кажется, мне и правда дало в голову.
     «Да будет тебе. В голову даёт не так. В голову даёт — это когда по-прежнему знаешь, чего делать не следует, но не находишь веских аргументов против настойчивого “а почему бы и нет?”. И такая блаженная расслабуха накатывает, и в голове легко-легко, и под кожей приятно покалывает...»
     ...и искомое тепло пропитывает теперь всё тело, как губку, изгоняя саму память о встрявшем было промеж мышц ледке, прокатывается беспрепятственно до самых кончиков пальцев ног. Недоверчиво Серас даже пошевелила ими в ботинках, ощущая себя странно...
     Живой, пришло ей в голову. Как она, должно быть, физически ощущала себя до обращения, просто не приходило в голову, что можно ощущать себя как-то иначе. Нет, никакой манерной душевной тоски по бытию живых, в признаниях в которой рассыпались порой, моля о пощаде, загнанные в угол вампиры...
     — ...да какая, к чёрту, тоска, говорю я им, я раз в пять вас старше, ну, не строго по возрасту, а вампиром я в пять раз...
     «По вампирскому стажу?»
     — Вот-вот. А тосковать и не с чего, с чего тосковать, когда в жизни столько всего интересного и нового постоянно появляется...
     «Да уж, эта мне нынешняя молодёжь...»
     Хмыкнув, Серас отпила ещё чуточку, задержала во рту, как учил Пип. Её реальные ощущения, его яркие человеческие воспоминания накладывались друг на друга безупречно, сливались в одно. Будто Пип, следуя своему желанию, в самом деле частично материализовался у неё под кожей. Был внутри неё.
     «Боже правый, ну у тебя и фантазии, куколка».
     Краснеть дальше Серас было бы некуда, да и не собиралась она. Смущения собственная двусмысленность не вызвала. Отрицать их близость — интимнее некуда — было нелепо. Хотя осенившая вдруг идея, что наставления Пипа по поводу подержать во рту-проглотить могли касаться не только выпивки, смущала по-прежнему.
     «Что-то мне кажется, что это славное общественное заведение становится для наших высоких отношений слишком общественным», — ласково подтрунил Пип.
     — Кажется. Предлагаешь возвращаться в машину?
     «Предлагаю. Не забывай только, что вождение в нетрезвом виде запрещено».
     Серас бросила взгляд на стакан. Пустота его стала неожиданностью.
     — Угу, представляю, останавливает меня полиция. А я и говорю: «Простите, офицер, не могу дыхнуть вам в трубочку, потому что вампиры, понимаете ли, не дышат!»
     Оба всё ещё смеялись, выскочив на улицу и направившись сквозь висящую мелкую изморось в нужную вроде бы сторону. Её — или его, пошатывало, и порой походка Серас становилась расхлябанно-мужской, а за спиной в такт шагам раскачивалась, казалось, тяжёлая коса.
     — Так что придётся лететь.
     «Машину жалко оставлять».
     — Жалко, — не могла не согласиться Серас. — Хорошо, посидим в машине, пускай алкоголь выветрится чуток.
     «А я тем временем попробую склонить тебя к какому-нибудь ещё пороку».
     — О курении и не мечтай!
     Они рассмеялись снова. Широкая полупризрачная рука скользнула по бедру Серас, отозвавшемуся приливом тепла без всякого алкоголя.
     — А жаль всё-таки, что толком я как-то не распробовала вкуса твоего хвалёного виски.
     «Да? Как по мне, так очень хорошо даже распробовала».
     — Ну, да, захмелела, но вкуса как-то не прочувствовала. Должна же быть какая-то изюминка, восемнадцать лет выдержки — практически, сколько я прожила, как человек. А бывает, интересно, виски моего настоящего возраста?
     «Похоже, стоит предупредить сэра Айлендза, чтобы поставил серебряную решётку на свой бар».
     — Тьфу на тебя, мне просто любопытно.
     Чтобы совсем было совсем правильно, расслабленно размышляла Серас, надо, пожалуй было бы взять девятнадцатилетний виски — а потом, как, оставить его ещё на пять десятков лет?.. О, вот: отпить — да почти буквально получается! — и тогда оставить. Аналогия выходила какой-то не слишком воодушевляющей, но взгрустнуться Серас суждено не было.
     «Ничего примечательного, уверяю. Выдохся бы, да и только. Хорошо, что у тебя, куколка, есть я! Для того чтобы поддерживать в тебе, как вы, англичане, выражаетесь, spirit».